Сынок, сегодня тебе 18, садись, поговорим о сексуальной ориентации

— Спасибо, мама, но я уже всё решил. Ещё четыре года назад почувствовал, что меня влечёт к мальчикам. Оказалось, что соседского Толика тоже влечёт. Мы с ним целовались, но нас увидели. Ребята в школе и во дворе стали обзывать. Стали нас бить и угрожали меня трахнуть бутылкой от шампанского. Они сказали мне, что это извращение, что мы извращенцы.  

— Ну это же глупые дети, зачем ты их слушал?  

— Они потом рассказали учительнице. А она сказала, что это преследуется по закону, и вообще так же плохо, как педофилия, и что нас надо лечить.  

— Но почему ты не пошёл к врачу?  

— Я сходил. Там был довольно молодой врач, он сказал, что глупости это всё, молодой пацан, гормоны из ушей, стоит беспрестанно — вот я и думаю, что это от парней. Позвал молодую медсестру в короткой юбочке, и спросил, что я чувствую. Я же чувствовал, что у меня встаёт, но на этого самого врача. Стало стыдно, и я убежал.  

— Но сынок, почему же ты не рассказал отцу?  

— У Толика отец узнал. Ты думаешь куда Толик делся? Его отправили жить к бабушке. А перед этим отец сломал ему руку и сказал, что у него больше нет сына.  

— А почему ты не подошёл ко мне, сынок? Я бы тебе объяснила, что всё в порядке, что я люблю тебя даже таким.  

— Какой 14-летний подросток вообще идёт к своей маме, чтобы рассказать ей о том, как у него встаёт на Толяна? Я не хотел никому причинять боль своим существованием, не хотел быть извращенцем, но не мог ничего поделать. Я привязал дедушкин ремень к батарее, и всё.  

— Что, всё?  

— Мам, перестань разговаривать с призраком. Меня нет уже четыре года. Я повесился, когда мне было